Расписание Богослужений

17 Апреля 2024 Среда

Прпп. Иосифа песнописца и Георгия, иже в Малеи.

8:00 – Литургия Преждеосвященных Даров.

16:00 – Утреня. Великий покаянный канон прп. Андрея Критского.

Требы

Пожертвование на общую свечу Сорокоуст о здравии Сорокоуст о упокоении Обедня заказная о упокоении Обедня заказная о здравии Обедня простая о упокоении Обедня простая о здравии Поминовение на год о упокоении Поминовение на год о здравии Поминовение на полгода о упокоении Поминовение на полгода о здравии «Врачу душ и телес» о здравии Молебен (Указывать какому святому молебен) Все требы

Мысли на каждый день года. Святитель Феофан затворник

23 октября. Прп. Амвросия Оптинского.

Тропарь преподобного Амвросия Оптинского, глас 5
Яко к целебному источнику,/ притекаем к тебе, Амвросие, отче наш,/ ты бо на путь спасения нас верно наставляеши,/ молитвами от бед и напастей охраняеши,/ в телесных и душевных скорбех утешаеши,/ паче же смирению, терпению и любви научаеши;/ моли человеколюбца Христа/ и Заступницу усердную// спастися душам нашим.

Кондак преподобного Амвросия Оптинского, глас 2
Завет Пастыреначальника исполнив,/ старчества благодать наследовал еси,/ болезнуя сердцем о всех, с верою притекающих к тебе./ Темже и мы, чада твоя, с любовию вопием ти:/ отче святый Амвросие,// моли Христа Бога спастися душам нашим.

В Сезеновской обители особо чтится память преподобного Амвросия, старца Оптинского.
Незадолго до кончины затворника Иоанна Сезеновского посетил будущий последователь его духовных подвигов Александр Михайлович Гренков (будущий прп. Амвросий Оптинский), который стал свидетелем прозорливости блаженного и царивших в созидаемой им обители строгих уставов.

Александр Михайлович Гренков родился 21 или 23 ноября 1812 года в духовной семье села Большие Липовицы Тамбовской епархии. Окончив духовное училище, он затем прошел успешно курс в духовной семинарии. Однако не пошел ни в Духовную академию, ни в священники. Некоторое время он был домашним учителем в одной помещичьей семье, а затем преподавателем Липецкого духовного училища. Обладая живым и веселым характером, добротою и остроумием, Александр Михайлович был очень любим своими товарищами и сослуживцами. В последнем классе семинарии ему пришлось перенести опасную болезнь, и он дал обет постричься в монахи, если выздоровеет.

По выздоровлении он не забыл своего обета, но несколько лет откладывал его исполнение, «жался», по его выражению. Однако совесть не давала ему покоя. И чем больше проходило времени, тем мучительнее становились укоры совести. Периоды беззаботного веселья и беспечности сменялись периодами острой тоски и грусти, усиленной молитвы и слез. Однажды, будучи уже в Липецке, гуляя в соседнем лесу, он, стоя на берегу ручья, явственно расслышал в его журчанье слова: «Хвалите Бога, любите Бога...»

Дома, уединяясь от любопытных взоров, он пламенно молился Божией Матери просветить его ум и направить его волю. Вообще он не обладал настойчивою волею и уже в старости говорил своим духовным детям: «Вы должны слушаться меня с первого слова. Я – человек уступчивый. Если будете спорить со мною, я могу уступить вам, но это не будет вам на пользу».

Изнемогая от своей нерешимости, Александр Гренков ищет духовного совета опытного старца. Это случилось летом 1839 года, в середине июля. Учитель Липецкого духовного училища Александр Михайлович и его товарищ Павел Степанович Покровский (будущий иеромонах Платон), пребывавшие во время каникул в духовном училище в селе Сланское Лебедянского уезда, у родителей последнего, задумали побывать у Троекуровского затворника отца Илариона - испросить у него совета и благословения на дальнейшее свое жительство, пользуясь тем, что Троекурово от Сланского находилось всего в 30-ти верстах. Молодые люди решились совершить прогулку в Троекурово пешком, так как пора была рабочая, и потому очень трудно было достать где-либо лошадь с кучером. Путь их пролегал через село Сезеново, находящееся от Сланского в 7-ми верстах, где они желали получить благословение и другого угодника Божия - блаженного Иоанна.

Сезеновский Иоанно-Казанский монастырь

Прибывши в село, путешественники подошли к его уединенной столпообразной келии. Прошедши 7 верст под знойными лучами летнего солнца, не привычные к далеким переходам, молодые люди ощутили некоторую усталость. По счастью, к келии затворника примыкала длинная лавка, на одном конце которой уже сидела незнакомая им старушка, как после оказалось, это была послушница затворника - старица Дария.

Старица Дария Дмитриевна

Недолго думая, Павел Степанович присел на другом конце лавки. Дотоле спокойно сидевшая женщина, придерживавшаяся в свое время несколько юродства, вдруг быстро вскочила с места. Она подбежала к нему, затопала ногами, и грозно зашумела на него своим громким голосом: "Как смел ты сесть рядом с женой?" А сама палкой грозила ему чуть-чуть не задевая по лицу. Павел Степанович сильно оскорбился на нее. "Пойдем отсюда, Александр Михайлович, какие тут живут святые!.." - сказал он своему спутнику. Но Александр Михайлович, уже ощущавший в своем сердце звание Божие к иной лучшей жизни в святой обители иноков, смиренно стоял перед ними, упрашивая своего товарища подождать, и умоляя послушницу доложить о них затворнику. Однако им не удалось видеть святого мужа. С уверенностью можно полагать, что затворник Иоанн прозревал духом их главную цель - идти собственно к Троекуровскому затворнику отцу Илариону, к которому и сам он относился как к старцу, обращаясь за духовными советами, а потому и не принял путников.

Посещение Сезенова не прошло для молодых людей, ищущих спасения, бесследно. Получив из уст преподобного Илариона повеление Божия Промысла и поселившись по его благословению в Оптиной пустыни, они не прервали связь с Сезеновской обителью. Хотя затворник Иоанн вскоре скончался, их духовное общение со строгою подвижницею Дарией, ревностною хранительницею благочестия не прекращалось. Павел Степанович и Дария Дмитриевна стали самыми искренними друзьями. При последующих посещениях Павла Степановича, уже из Оптиной пустыни, старица, бывало, в шутку вспоминала :"А помнишь, как я тебя палкой-то?"

Таким образом затворник Иоанн был утешен перед своей кончиной видением преемников своего дела не только в созидаемой обители, но и стезе всероссийского старчества.

По благословению Троекуровского подвижника затворника Илариона, Александр Гренков осенью 1839 года прибыл в Оптину Пустынь, где был ласково принят старцев Львом.
Вскоре Александр принял постриг и был наречен Амвросием, в память святителя Медиоланского, затем был рукоположен в иеродьякона и позднее – во иеромонаха. Когда отец Макарий начал свое дело издательства, о. Амвросий, окончивший семинарию и знакомый с древними и новыми языками (он знал пять языков), был одним из его ближайших помощников. Скоро после своего рукоположения он заболел. Болезнь была настолько тяжела и продолжительна, что навсегда подорвала здоровье отца Амвросия и почти приковала его к постели. Вследствие своего болезненного состояния он до самой своей кончины не мог совершать литургии и участвовать в длинных монастырских богослужениях.

Постигшая о. Амвросия тяжелая болезнь имела для него несомненно провиденциальное значение. Она умерила его живой характер, предохранила его, быть может, от развития в нем самомнения и заставила его глубже войти в себя, лучше понять и самого себя, и человеческую природу. Недаром же впоследствии о. Амвросий говорил: «Монаху полезно болеть. И в болезни не надо лечиться, а только подлечиваться!» Помогая старцу Макарию в издательской деятельности, о. Амвросий и после его кончины продолжал заниматься этою деятельностью. Под его руководством были изданы: «Лествица» преп. Иоанна Лествичника, письма и жизнеописание о. Макария и другие книги. Но не издательская деятельность была средоточием старческих трудов о. Амвросия. Его душа искала живого, личного общения с людьми, и он скоро стал приобретать славу опытного наставника и руководителя в делах не только духовной, но и практической жизни. Он обладал необыкновенно живым, острым, наблюдательным и проницательным умом, просветленным и углубленным постоянною сосредоточенною молитвою, вниманием к себе и знанием подвижнической литературы. По благодати Божией его проницательность переходила в прозорливость. Он глубоко проникал в душу своего собеседника и читал в ней, как в раскрытой книге, не нуждаясь в его признаниях. Лицо его, крестьянина-великоросса, с выдающимися скулами и с седой бородой, светилось умными и живыми глазами. Со всеми качествами своей богато одаренной души о. Амвросий, несмотря на свою постоянную болезнь и хилость, соединял неиссякаемую жизнерадостность и умел давать свои наставления в такой простой и шутливой форме, что они легко и навсегда запоминались каждым слушающим. Когда это было необходимо, он умел быть взыскательным, строгим и требовательным, применяя «наставление» палкой или же накладывая на наказуемого епитимью. Старец не делал никакого различия между людьми. Каждый имел к нему доступ и мог говорить с ним: петербургский сенатор и старая крестьянка, профессор университета и столичная модница, Соловьев и Достоевский, Леонтьев и Толстой.

Слова его были простыми, меткими, порой с добрым юмором:
«Мы должны жить на земле так, как колесо вертится, чуть одной точкой касается земли, а остальным стремится вверх; а мы, как заляжем, так и встать не можем». «Где просто, там ангелов со сто, а где мудрено — там ни одного». «Не хвались горох, что ты лучше бобов, размокнешь — сам лопнешь». «Отчего человек бывает плох? — Оттого, что забывает, что над ним Бог». «Кто мнит о себе, что имеет нечто, тот потеряет». «Жить проще — лучше всего. Голову не ломай. Молись Богу. Господь всё устроит, только живи проще. Не мучь себя, обдумывая, как и что сделать. Пусть будет — как случится, — это и есть жить проще». «Нужно жить, не тужить, никого не обижать, никому не досаждать, и всем моё почтение». «Жить — не тужить — всем довольной быть. Тут и понимать-то нечего». «Если хочешь иметь любовь, то делай дела любви, хоть сначала и без любви».

А когда ему кто-то сказал: «Вы, батюшка, очень просто говорите», старец улыбнулся: «Да я двадцать лет этой простоты у Бога просил».

С какими только просьбами, жалобами, с какими только своими горестями и нуждами ни приходили к старцу люди! Приходит к нему молодой священник, год тому назад назначенный, по собственному желанию, на самый последний приход в епархии. Не выдержал он скудости своего приходского существования и пришел к старцу просить благословения на перемену места. Увидев его издали, старец закричал: «Иди назад, отец! Он один, а вас двое!» Священник, недоумевая, спросил старца, что значат его слова. Старец ответил: «Да ведь дьявол, который тебя искушает, один, а у тебя помощник – Бог! Иди назад и не бойся ничего; грешно уходить с прихода! Служи каждый день литургию, и все будет хорошо!» Обрадованный священник воспрянул духом и, вернувшись на свой приход, терпеливо повел там свою пастырскую работу и через много лет прославился как второй старец Амвросий.

Толстой после беседы с о. Амвросием радостно сказал: «Этот о. Амвросий совсем святой человек. Поговорил с ним, и как-то легко и отрадно стало у меня на душе. Вот когда с таким человеком говоришь, то чувствуешь близость Бога».

Другой писатель, Евгений Погожев (Поселянин) говорил: «Меня поразила его святость и та непостижимая бездна любви, которые были в нем. И я, смотря на него, стал понимать, что значение старцев – благословлять и одобрять жизнь и посылаемые Богом радости, учить людей жить счастливо и помогать им нести выпадающие на их долю тягости, в чем бы они ни состояли». В. Розанов писал: «Благодеяние от него льется духовное, да, наконец, и физическое. Все поднимаются духом, только взирая на него... Самые принципиальные люди посещали его (о. Амвросия), и никто не сказал ничего отрицательного. Золото прошло через огонь скептицизма и не потускнело».

В старце в очень сильной степени была одна русская черта: он любил что-нибудь устроить, что-нибудь создать. Он часто научал других предпринять какое-нибудь дело, и, когда к нему приходили сами за благословением на подобную вещь частные люди, он с горячностью принимался обсуждать и давал не только благословение, но и добрый совет. Остается совершенно непостижимым, откуда брал отец Амвросий те глубочайшие сведения по всем отраслям человеческого труда, которые в нем были.

Внешняя жизнь старца в Оптинском скиту протекала следующим образом. День его начинался часа в четыре-пять утра. В это время он звал к себе келейников, и читалось утреннее правило. Оно продолжалось более двух часов, после чего келейники уходили, а старец, оставшись один, предавался молитве и готовился к своему великому дневному служению. С девяти часов начинался прием: сперва монашествующих, затем мирян. Прием длился до обеда. Часа в два ему приносили скудную еду, после которой он час-полтора оставался один. Затем читалась вечерня, и до ночи возобновлялся прием. Часов в 11 совершалось длинное вечернее правило, и не раньше полуночи старец оставался, наконец, один. Отец Амвросий не любил молиться на виду. Келейник, читавший правило, должен был стоять в другой комнате. Однажды, один монах нарушил запрещение и вошел в келлию старца: он увидел его сидящим на постели с глазами, устремленными в небо, и лицом, осиянным радостью.

Так в течение более тридцати лет, изо дня в день старец Амвросий совершал свой подвиг. В последние десять лет своей жизни он взял на себя еще одну заботу: основание и устройство женской обители в Шамордине, в 12 верстах от Оптины, где, кроме 1000 монахинь, имелись еще приют и школа для девочек, богадельня для старух и больница. Эта новая деятельность была для старца не только лишней материальной заботой, но и крестом, возложенным на него Провидением и закончившим его подвижническую жизнь.

1891 год был последним в земной жизни старца. Все лето этого года он провел в Шамординской обители, как бы спеша закончить и устроить там все незаконченное. Шли спешные работы, новая настоятельница нуждалась в руководстве и указаниях. Старец, повинуясь распоряжениям консистории, неоднократно назначал дни своего отъезда, но ухудшение здоровья, наступавшая слабость – следствие его хронической болезни – заставляли его откладывать свой отъезд. Так протянулось дело до осени. Вдруг пришло известие, что сам преосвященный, недовольный медлительностью старца, собирается приехать в Шамордино и увезти его. Тем временем старец Амвросий слабел с каждым днем. И вот – едва преосвященный успел проехать половину пути до Шамордина и остановился ночевать в Перемышльском монастыре, как ему подали телеграмму, извещающую его о кончине старца. Преосвященный изменился в лице и смущенно сказал: «Что же это значит?» Был вечер 10 (22) октября. Преосвященному советовали на другой день вернуться в Калугу, но он ответил: «Нет, вероятно, такова уж воля Божия! Простых иеромонахов архиереи не отпевают, но это особенный иеромонах – я хочу сам совершить отпевание старца».

Было решено перевезти его в Оптину пустынь, где провел он свою жизнь и где покоились его духовные руководители – старцы Лев и Макарий. На мраморном надгробии выгравированы слова апостола Павла: «Бых немощным, яко немощен, да немощныя приобрящу. Всем бых вся, да всяко некия спасу» (1Кор.9:22). Слова эти точно выражают смысл жизненного подвига старца.

Возврат к списку

ДОРОГИЕ БРАТЬЯ И СЕСТРЫ!
По благословению Преосвященнейшего Максима, епископа Елецкого и Лебедянского сестры Сезеновского Иоанно-Казанского женского монастыря собирают сведения о чудесной помощи по молитвам прп. Иоанна, затворника Сезеновского. Обращаемся с просьбой - кто получил благодатную помощь при молитвенном обращении к преподобному, сообщить об этом сестрам нашей обители, это можно сделать, написав нам на e-mail: sezenovo.monastery@ya.ru или sezmon.rf@gmail.com

История монастыря

Основателем обители, расположенной в с. Сезеново Лебедянского р-на Липецкой области, на правом высоком берегу реки Сквирня, в 12 км. от г. Лебедянь, следует считать затворника Иоанна, получившего по месту совершения своих духовных подвигов имя Сезеновского. Поселившиеся затем близ затворнической кельи боголюбивые...