7 июля. Рождество святого Предтечи и Крестителя Господня Иоанна. Память прп. Иоанна Сезеновского.

Рождество Предтечи и Крестителя Господня Иоанна. 

Родители святого Предтечи и Крестителя Господня Иоанна — св. прав. пророк Захария и св. прав. Елисавета жили в одном из городов Иудеи «во дни Ирода, царя Иудейского» (Лк 1. 5). Благочестивые (Лк 1. 6) супруги преклонного возраста не имели детей, поскольку Елисавета. «была неплодна» (Лк 1. 7, 36).

Согласно рассказу Евангелия от Луки (Лк 1. 5-23), во время совершения обряда воскурения фимиама в Иерусалимском храме Захария сподобился явления арх. Гавриила, который сказал ему: «…не бойся, Захария, ибо услышана молитва твоя, и жена твоя Елисавета родит тебе сына, и наречешь ему имя: Иоанн» (Лк 1. 13). Хотя Захария , судя по его последующей реакции, молился не о сыне, а о спасении Израиля, ему (сверх ожиданий) было дано пророчество о рождении сына. Блж. Феофилакт Болгарский считает, что услышана была молитва Захарии о том, чтобы Бог простил народу грехи. «Откуда это видно? Ангел говорит: вот я тебе даю знамение: Елисавета родит тебе сына, а из того, что Елисавета родит, ты должен удостовериться и в отпущении грехов народу». Вместе с тем в Ветхом Завете приводится много случаев молитвы бездетных родителей о даровании детей (см., напр.: Быт 25. 21; 30. 22; 1 Цар 1. 10-13, 17), поэтому Захария мог также молиться и о рождении сына. По обетованию архангела Гавриила сын его «не будет пить вина и сикера» (Лк 1. 15) в знак своей особой посвященности Богу (см.: Лев 10. 9; Суд 13. 14 и 7) и станет пророком, исполнившись «Духа Святого… еще от чрева матери своей; и многих из сынов Израилевых обратит к Господу Богу их» (Лк 1. 15-16), а также «предыдет пред Ним в духе и силе Илии, чтобы возвратить сердца отцов детям, и непокоривым образ мыслей праведников, дабы представить Господу народ приготовленный» (Лк 1. 17).

Захария выразил сомнение в возможности рождения сына, т. к. он и его жена были уже в преклонных летах. Для вразумления и в качестве подтверждения верности слов небесного вестника Захария стал глух и нем (Лк 1. 22; ср.: Лк 1. 62). «Справедливо подвергается тому и другому — глухоте и немоте, ибо как преслушник наказывается глухотой, а как противоречащий — молчанием». В этом состоянии Захария пребывал до дня появления на свет его сына, ставшего в последующем пророком и проповедником покаяния в Израиле и Предтечей Господа Иисуса Христа. По всей видимости, в этом рассказе раскрывается тройной смысл немоты Захарии: как наказания, как знамения того, что предсказанное сбудется (ср.: Быт 15. 9-21; Суд 6. 36-40; 4 Цар 20. 8-11; 1 Цар 10. 2-16; Лк 1. 36; 2. 12), а также как мотива апокалиптического сокрытия, согласно которому немота Захарии должна была стать средством сохранения в тайне от людей божественных замыслов до момента их исполнения (ср.: Дан 8. 26; 12. 4, 9; Откр 10. 4). Кроме того, неверие Захарии противопоставляется вере Марии, о которой повествуется далее в Евангелии(Лк 1. 45). Стоявший вне святилища народ, после того как Захария вышел к ним и «объяснялся… знаками» (Лк 1. 22), понял, что ему было видение.

Вскоре Елисавета зачала сына и никому не сообщала о беременности 5 месяцев, радуясь чуду Божию, снявшему с нее «поношение между людьми» (Лк 1. 25), т. е. избавившему от бесплодия (см.: Быт 30. 1; Исх 23. 26; 2 Цар 6. 23 и др.). Неожиданное чудесное разрешение от неплодия престарелой Елисаветы в исполнение слов архангела Гавриила и молитв праведного Захарии имеет параллели в Ветхом Завете, например в истории Сарры (Быт 17. 15-21; 18. 9-15; 21. 1-7), Ревекки (Быт 25. 21), Анны (1 Цар 1. 1-20) и др. Эти примеры дают основания видеть в ребенке Елисаветы Того, Кто сыграет важную роль в жизни Израиля.

Когда Елисавете исполнилось время родить сына, соседи и родственники ее сорадовались ее радости и в восьмой день собрались к ней, чтобы совершить установленный еще при Аврааме (Быт. 17:11-14) и требуемый законом Моисея (Лев. 12:3) обряд обрезания. Чрез обрезание новорожденный вступал в общество избранного народа Божия, и потому день обрезания считался радостным семейным праздником. При обрезании новорожденному давалось имя, обыкновенно в честь кого-либо из старших сродников. Поэтому не могло не вызвать общее недоумение желание матери назвать его Иоанном. Евангелист подчеркивает нам это обстоятельство очевидно потому, что и оно чудесно: желание Елисаветы назвать младенца Иоанном было плодом внушения Св. Духа. За решением обратились к отцу. Он, испросив дщицу, намазанную воском, написал на ней палочкой, для этого употреблявшейся: «Иоанн будет имя ему», и все удивились необычайности совпадения желания матери, и глухонемого отца назвать сына именем, которого не было в родстве их. И тотчас, по предсказанию Ангела, разрешились уста Захарии, и он в пророческом вдохновении, как бы предвидя уже наступление царства Мессии, стал прославлять Бога, посетившего народ Свой и сотворившего избавление ему, Который «воздвиг рог спасения в дому Давида».

Далее Захария предрекает своему сыну будущее, предсказанное Ангелом, говоря, что он наречется пророком Вышнего и будет предтечею Божественного Мессии, указывает и цели служения Предтечи в том, чтобы приготовить людей к пришествию Его, дать уразуметь народу израильскому, что спасение его состоит не в чем ином, как именно в прощении грехов. Поэтому Израиль должен искать не мирского величия, о чем мечтали тогдашние духовные вожди его, а праведности и прощения грехов. Прощение же грехов придет «от благоутробного милосердия Бога нашего, вследствие которого приходит к нам Восток свыше», т.е. Мессия-Искупитель, каковым именем Его называли еще пророки Иеремия (25:5) и Захария (3:8 и 6:12).

По преданию слух о рождении Иоанна Предтечи дошел до подозрительного царя Ирода и когда пришли в Иерусалим волхвы с вопросом, где находится родившийся Царь Иудейский, Ирод вспомнил о сыне Захарии и, издав приказ об избиении младенцев, послал убийц и в город Иутту (где, как полагают жили праведные Захария и Елисавета с Иоанном). Захария в то время совершал служение в храме, а Елисавета скрылась с сыном в пустыне. Рассерженный ненахождением младенца Иоанна Ирод послал к Захарии в храм, спросить, где скрыл он своего сына. Захария ответил, что он служит теперь Господу Богу Израилеву и не знает, где его сын. После угроз лишить его жизни, он повторил, что не знает, где его сын, и пал под мечами убийц между храмом и жертвенником, о чем вспоминает Господь в Своей обличительной речи к фарисеям (Матф. 23:35).

7 июля (24 июня) 1791 года, в праздник Рождества честного славного Пророка, Предтечи и Крестителя Господня Иоанна,  в селе Горках (называемом также Потудань), при реке Потудань, Коротоякского уезда Воронежской губернии в семье крепостного крестьянина Луки Ивановича Быкова родился сын. Нарекли его в Святом Крещении Иоанном в честь Предтечи и Крестителя Господня. Особые тихость и незлобие отличали Иоанна с раннего детства. 

В 15-тилетнем возрасте он вступил на путь духовного подвига юродства Христа ради. Он избегал людей, чуждался своей семьи и проводил время в одиночестве. Много скорбей и побоев принял он от родителей за свое юродство, которое они объясняли ленью и нежеланием работать.
Его морили голодом, не пускали в избу зимой по целым ночам. С твердостью и терпением переносил юный подвижник все эти скорби и лишения, и родители вскоре оставили всякое попечение о нем, как неисправимом и ни на что не пригодном члене своей семьи.
Все чаще Иоанн стал покидать родной дом, уходя на поклонение святыням в Задонск, Воронеж, Острогожск и другие места, где пользовался советами лиц, известных своей богоугодной жизнью. С 1807 по 1809 гг. он пребывал в Белогорье, где помогал копать пещеры пещернице Марии Константиновне Шерстюковой. Затем отправился в Киево-Печерскую Лавру, где проводил чрезвычайно строгую жизнь, ночи проводя в молитве, а днем выполняя самые тяжелые работы в монастыре. После второго года пребывания в Киеве, он был замечен земляками, прибывшими на богомолье, и возвращен в родное село, где был избит помещиком, закован в железные цепи и заперт в холодном амбаре. Лишь заступничество острогожского блаженного Иоанна Васильевича заставило помещика оставить юношу на свободе и более его не притеснять.
После этого Иоанн около четырех лет странствовал по разным русским святым местам. В 1816 году он на две недели появился в Воронеже под видом « глухонемого Симеона». 
Особым расположением пользовался Иоанн у старца Задонской обители иеросхимонаха Агапита (Болховитинова), в келье которого в 1817 году состоялась встреча блаженного Иоанна с благочестивой старицей Дарией Димитриевной Кутуковой. Увидев юродивого, Дария решила поместить его при старце Иларионе (Фомине), которого собиралась посетить. Иоанн, усматривая во всем волю Божию, беспрекословно последовал за ней. Прибыв к старцу Илариону, Дария просила того взять Иоанна к себе в услужение, но провидя подвижническую жизнь юноши, он отказался со словами: « Не Иоанн мне, а я Иоанну должен служить: он старее меня».
Вслед за Иоанном к отцу Иллариону прибыл князь Федор Николаевич Несвицкий – владелец села Сезеново. Его то старец и уговорил поселить юродивого Иоанна у себя в поместье. Князь не посмел отказать старцу, т.к. видел во сне видение, с явным указанием, что воля Божия жить Иоанну в Сезеново. Подвижника поселили в бане, единственное окно которой Иоанн наглухо забил. Пищу и воду, посылаемую из дома Несвицких, он получал через отверстие в двери. С этого времени началась его затворническая жизнь.
В 1833 году Иоанн, как не имевший документов, привлек внимание полицейских властей. Тогда местные помещики Звягины выкупили ему отпускную, после чего мещанин Иоанн Быков был приписан к Лебедянскому городскому обществу.
В том же 1833 году Иоанн переселился в новую двухэтажную столпообразную келью, устроенную Звягиными у Сезеновской Казанской церкви. Внизу, в подполье, по настоянию затворника был устроен могильный склеп со сводом, где по кончине он был погребен.
Люди, видевшие Иоанна, описывают его наружность так: лицо имел смуглое, волосы длинные, редкие, цвета темного, бороды не имел, также и усов. Роста был высокого, сутуловат и худощав, глаза прищуренные, черты лица светились миром и благодушием.
Жизнь затворника проходила в строгом посте и молитве. На теле своем носил железные вериги весом в восемнадцать фунтов (около 7,5 кг), на ногах - железные башмаки, обтянутые сукном, в руках – тяжелые чугунные четки с крестом. На теле затворника были раны, которые он не лечил. Если случалось ему заболеть, то вместо лекарств он прибегал к молитвам уважаемой им затворницы Елецкого Знаменского монастыря Мелании Пахомовой, посылая к ней за святою водой. Иоанн не раз говаривал: «Мелания велика пред Богом». 
Слух о подвижнической жизни угодника Божия привлекал к его келии множество людей, приходивших к нему за советом и исцелением своих недугов душевных телесных.